В преддверии открытия ‘Небесных тел: Мода и Католическое воображение в MET (Metropolitan Museum of Art), Осман Ахмед вспоминает жгучее шоу Маккуина A/W96, которое толкнуло дизайнера к славе.

В течение месяца ‘Небесные тела: Мода и Католическое воображение’ открывается в Музее искусств Метрополитен в Нью-Йорке. Во-первых, Осман Ахмед считает коллекцию Alexander McQueen A/W96 Dante отправной точкой к продвижению дизайнера к международному признанию.

Александр Маккуин навсегда войдет в историю как один из самых провокационных и подрывных модельеров, определивших эпоху, в которой они жили. Показы Маккуина часто были модным эквивалентом психологического триллера – темного, интенсивного и извращенного. Также они были привлекательно романтичны и нагло сексуальны.

Конечно, религия была увлечением Маккуином на протяжении всей его карьеры, но ни одна другая коллекция не определила его так же, как Данте, которая была поставлена ​​в Christ Church, Spitalfields 1 марта 1996 года. Коллекция была названа в честь итальянского поэта 14-го века, чья Божественная комедия изображает аллегорическое видение загробной жизни. Фактически, Маккуин пошел дальше, осудив институциональную власть. «Я думаю, что религия вызвала каждую войну в мире, и именно поэтому я связал одно с другим».

По словам Филиппа Трейси, Данте стало тем шоу, которое укрепило карьеру МакКуина и привело его к международному признанию. «Дело в том, что теперь все любят Александра, но этого не были в начале», – сказал Трейси изданию The Cut в 2015 году. «Когда он сделал это шоу, внезапно люди увидели его потенциал, потому что это было прекрасно». Действительно, WWD открыто приветствовал Маккуина как «спасителя Лондонской недели моды» всего через три дня после шоу.

Шоу

Сама Церковь Христа была построена Николасом Хоксмуром, который считался тайным сатанистом между 1714 и 1729 годами. Мать Маккуина, Джойс, была любительским генеалогом и рассказала сыну, что их семья произошла от гугенотов, многих из которых крестили и хоронили в церкви. Внутри, аромат роз дрейфовал в воздухе вокруг распятия в форме подиума, столбы церкви были окружены свечами, а скелет занимал место рядом с Suzy Menkes. Многие из членов команды вспоминают, как Маккуин наслаждался атмосферой хаоса – собака Маккуина, Минтер, не переставала лаять, а розарийные бусинки визажиста Val Garland спонтанно ломались. Маккуин не мог быть более счастливым в этой жуткой атмосфере.

«На улице были огромные толпы – это был хаос», – вспоминает Susannah Frankel, главный редактор AnOther. «Это было забавно, потому что это была известная зрительская аудитория, а также друзья Ли, люди, которые были там, они были в его мире, так что это было своеобразное столкновение культур, и все были так взволнованы».

Шоу состоялось в то время, когда мода становилась немодной – в 96-ом Шэрон Стоун одела «GAP» на Оскарах, а Chloë Sevigny объявила: «Я пытаюсь быть антимодной». В тот момент два фильма определяли британское общество: «Trainspotting Дэнни Бойла», грубая, изможденная и сюрреалистическая история о шотландских наркоманах-героинщиках, и «Sense and Sensibility», романтический роман Остин Энга Ли, пронизанный иронией 90-х годов. Маккуин, как оказалось, сумел искусно захватить и объединить сущность обоих.

Влияние

Данте’ пришел в то время, когда работа многих дизайнеров была настолько производной, что почти была сродни некрофилии. Данте дважды представляли, второе выступление состоялось в заброшенной синагоге в Нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде, которая была настолько упакована, что даже сама всемогущая Анна Винтур не могла войти. Это ознаменовало начало арт-шоу для Маккуина, который возьмется за Givenchy в том же году, а так же возьмет на себя большинство инвестиций Gucci Group в 2000 году. «Я думаю, возможно, это был первый раз, когда он начал думать как художник, о освещении , месте проведения, атмосфере за пределами одежды», – говорит Frankel. «В конце концов, это было очень важно для него».

Как вспоминает модный историк Judith Watt, в своей книге Александр Маккуин «Жизнь и наследие»: «Связи между Данте Алигьери, флорентийским поэтом четырнадцатого века и автором «Божественной комедии» были вначале поняты, но странное слияние ада жизни с неизбежностью смерти постепенно становились очевидными». Данте Маккуина передал тонкую грань между искусством исполнения и эффектом моды.